≪Дело Лузина≫  ? политическая травля ^[1] академика Николая Лузина и разбор его персонального дела Комиссией Президиума АН СССР, достигшие апогея в период со 2 июля по 5 августа 1936 года ^[2] .

В сентябре 1930 года президент Московского математического общества Дмитрий Егоров поплатился за духовную независимость и религиозные убеждения. Он был арестован по делу ≪ катакомбной церкви ≫, по которому оказался среди главных обвиняемых. Перед этим Егоров подвергся атакам идеологов ≪пролетарского студенчества≫, был смещён с поста председателя Предметной комиссии по математике и с поста директора Института математики и механики Московского университета. Арест ≪профессора-вредителя≫ Дмитрия Егорова приветствовала ≪инициативная группа≫ Московского математического общества, которая на заседании 21 ноября 1930 года приняла декларацию о борьбе с ≪егоровщиной≫ ^[3] .

После этого Николай Лузин уклонился от руководства Московским математическим обществом и покинул университет, чтобы не сталкиваться с ≪пролетарским студенчеством≫. Председателем Московского математического общества после Егорова стал партийный деятель Эрнест Кольман . Николая Лузина приютил академик Сергей Чаплыгин в ЦАГИ ; кроме того, Лузин оставался руководителем отдела теории функций в Физико-математическом институте им. В. А. Стеклова в Ленинграде. Был он также председателем Математической группы Академии наук.

В 1931 году Эрнест Кольман опубликовал программную статью ≪Вредительство в науке≫, где он рассматривал вредительство в науке как неизбежное и всеобщее проявление классовой борьбы: ≪какой бы абстрактной и ?безобидной“ на первый взгляд ни казалась та или другая ветвь знания, вредители протянули к ней свои липкие щупальцы≫ ^[4] . После возмущения вредителями, а затем низким уровнем научного и технического просвещения, Кольман представляет своё видение правильной организации науки: ≪Разве не менее возмутительно, что Коммунистическая Академия до сих пор не превратила свою Техническую секцию в активный, руководящий всей технической мыслью страны орган, что её Ассоциация естественно-научных институтов, секций и обществ далеко не является тем бдительным стражем на идеологическом фронте и активным строителем партийной, коммунистической науки, которым она должна быть?≫ Эта идея ? отдать руководство наукой в руки воинствующих идеологически правильных дилетантов (каковым был сам Кольман) ? не была реализована до конца.

Внутри ≪ Лузитании ≫ серьёзные конфликты начались ещё в 1919 году . Смерть Михаила Суслина от тифа произошла в период его ссоры с учителем. Далее постепенно усиливались споры об авторстве результатов, опубликованных в совместных работах, о продвижении в Академию и др. (эти конфликты нашли подробное отражение в документах ≪дела Лузина≫ ^[2] ). После отставки и ареста Егорова в Московской математической школе произошла ≪ культурная революция ≫ ^[5] . Молодые математики ? Павел Александров , Лазарь Люстерник , Лев Шнирельман , Александр Гельфонд , Лев Понтрягин и др. ? с помощью Кольмана захватили власть в Московском математическом обществе: они провозгласили программу реорганизации математики и ≪сближения с задачами социалистического строительства≫. Конфликт перерос академические границы, когда Кольман и антилузинская группа математиков стали использовать друг друга в борьбе за свои цели.

После разгрома ≪егоровщины≫ Кольман публикует в 1931 году семь статей в сборнике ≪На борьбу за материалистическую диалектику в математике≫ ^[6] , направленных против ≪откровенного идеалиста и солипсиста≫ Лузина ? соратника Егорова, против его аналитических множеств и ≪непрерывных функций Московского математического общества≫ в целом. Одновременно он пишет донос на Лузина, датированный 22 февраля 1931 года и ставший первым документом в папке ≪дела Лузина≫.

5 июня 1931 года в Москве состоялась I Всероссийская конференция по планированию математики. По докладу Эрнеста Кольмана конференция приняла резолюцию ≪О кризисе буржуазной математики и о реконструкции математики в СССР≫. В докладе и резолюции Николай Лузин обвинялся в идеализме , приводящем к ≪кризису основ математики≫ ^[7] .

В 1933 году по сфабрикованному делу ≪Национал-фашистского центра≫ был арестован и осужден друг Лузина ? священник Павел Флоренский . Принужденный оговорить Лузина, Флоренский свидетельствует, что тот якобы руководил внешнеполитической деятельностью ≪Национал-фашистского центра≫ и получал инструкции непосредственно от Гитлера ^{[8] [9]} . Сам Лузин проходит по документам дела, но пока ещё не привлекается.

Публичная официальная политическая травля Лузина была начата статьями в газете ≪ Правда ≫: 2 июля 1936 года ≪Ответ академику Н. Лузину≫ и 3 июля 1936 года ≪О врагах в советской маске≫ ^[10] . Несмотря на анонимность статей, различные эксперты сходятся в том, что их автор ? Эрнест Кольман ^[2] . Очевидно также обилие деталей, исходящих из ближайшего окружения Лузина: судя по всему, кто-то из лузитанцев консультировал Кольмана.

В тот же день, 3 июля , главный редактор ≪Правды≫ Лев Мехлис пишет письмо в ЦК партии о том, что собранные редакцией ≪Правды≫ материалы, связанные ≪с делом академика Н. Лузина, выявили… один серьёзного значения недостаток в работе научных организаций. Сводится этот недостаток к тому, что большинство учёных наиболее интересные свои работы считают нужным публиковать главным образом и раньше всего не в СССР, а в заграничной печати≫. Мехлис просит ≪ЦК ВКП(б) санкционировать развернутое выступление по этому вопросу на страницах ?Правды“≫. Сталин накладывает резолюцию: ≪Кажется, можно разрешить≫ ^[2] .

По научным и партийным организациям страны прокатилась волна собраний с решениями в поддержку критики Лузина. Была создана Комиссия Президиума АН СССР по делу академика Н. Н. Лузина в составе: вице-президент Академии Глеб Кржижановский (председатель), академики Александр Ферсман , Сергей Бернштейн , Отто Шмидт , Иван Виноградов , Алексей Бах , Николай Горбунов , члены-корреспонденты Лев Шнирельман , Сергей Соболев , Павел Александров и профессор Александр Хинчин . На заседаниях Комиссии присутствовал Кольман, занимавший в то время пост заведующего Отделом науки МК ВКП(б).

Позиции членов комиссии и других учёных, привлечённых к обсуждению ≪Дела≫, были чрезвычайно неоднородны. Если старшие участники, далёкие от жизни математического сообщества, ? Кржижановский и Ферсман ? ≪отрабатывали≫ заказ власти на ограничение зарубежных публикаций и контроль зарубежных связей, но не стремились строго ≪покарать≫ Лузина, то часть учеников Лузина (Александров, Андрей Колмогоров , Хинчин) использовала ситуацию для сведения счётов по застарелым ≪семейным≫ лузитанским обидам и для борьбы за власть и влияние в математическом сообществе. В своих нападках на учителя они настолько увлекались внутрицеховыми претензиями и отходили от генеральной линии обвинения в ≪раболепии перед Западом≫, что и им досталось во втором залпе ≪Правды≫ ? в статье ≪Традиции раболепия≫ от 9 июля 1936 года . Эти нападки были крайне негативно оценены Анри Лебегом , Вацлавом Серпинским , Арно Данжуа и другими зарубежными учёными, однако получили поддержку части учеников Лузина и многих других его соотчественников ^[11] .

Однако нападали на учителя не все его ученики. Например, Михаил Лаврентьев и Пётр Новиков уклонились от участия в работе комиссии, хотя их имена назывались Павлом Александровым среди тех, кого ≪ограбил Лузин≫. Активно защищали Лузина член Комиссии академик Сергей Бернштейн и академик Алексей Крылов , выступили в защиту также влиятельные члены Академии Владимир Вернадский , Николай Курнаков и Николай Насонов . Академик Пётр Капица уже 6 июля 1936 года направил Вячеславу Молотову гневное письмо ^[12] : ≪Статья в ?Правде“ меня озадачила, поразила и возмутила… Когда-то арестовали Лазарева , прогнали Сперанского , а теперь обрушились на Лузина. Немудрено, что от такого ?нежного“ обращения учёные, как Успенский , Чичибабин , Ипатьев и другие сбежали. Я по себе знаю, как бездушно вы можете обращаться с людьми≫.

Для многих было очевидно, что Комиссия должна осудить поведение Лузина, но вопрос был в том, признает ли она его ≪вредителем≫ или просто постановит, что его поведение было недостойным. Все остальные детали: кто у кого заимствовал идеи, какие отзывы писал Лузин, а какие не писал, где он печатал свои работы, а где не печатал, ? не были существенны для дальнейшей жизни учёного.

Одна из первых версий решения, прозвучавшая 11 июля , характеризовала Лузина как врага, ≪своей деятельностью за последние годы принёсшего вред советской науке и Советскому Союзу≫. С высокой вероятностью это означало длительное заключение или даже смертный приговор . Неожиданно после заседания в его итоговой формулировке решение-приговор ≪приносил вред советской науке и Советскому Союзу≫ было сокращено руководителем Комиссии (без публичного обсуждения) до ≪принёс вред советской науке≫. На следующем заседании Комиссии 13 июля Кржижановский предложил ещё более мягкую формулировку: ≪… поступок Лузина является недостойным советского учёного…≫ с неясным обоснованием (чтобы избежать плагиата из ≪Правды≫) и с намёками на высочайшее одобрение. Недавно выяснилось ^[13] , что письмо Петра Капицы на имя Молотова было размножено в 16 экземплярах для членов Политбюро ВКП(б) и обсуждено вместе с другими письмами в защиту Лузина. После этого решение комиссии было смягчено (по некоторым сведениям, Сталин разрешил это Кржижановскому при личной встрече ^[2] ): Лузин остался членом Академии, ему ≪давали возможность исправиться≫, дело не переросло в судебное, он остался на свободе.

На следующий день, 14 июля , ≪Правда≫ публикует статью ≪Враг, с которого сорвана маска≫, где Лузин назван ≪классовым врагом≫, который ≪рассчитывает на мягкотелость научной среды≫. Лев Мехлис жаловался наверх на мягкость Кржижановского и Комиссии, но своего не добился. Итоговое (≪мягкое≫) заключение Комиссии АН СССР было опубликовано 6 августа 1936 года в ≪Правде≫. Кончалось это заключение словами: ≪Всё изложенное выше, резюмирующее многочисленный фактический материал, имеющийся в Академии Наук, тщательно разобранный, полностью подтверждает характеристику, данную Н. Н. Лузину в газете ?Правда“≫. Там же было опубликовано и ≪Постановление Президиума Академии наук об академике Н. Н. Лузине≫, где говорилось: ≪Президиум считает возможным ограничиться предупреждением Н. Н. Лузина…≫. Публикацию этих документов предваряла передовая статья ≪Достоинство Советской науки≫, громящая Лузина и ≪лузинщину≫, полная грозных намёков: ≪…предостережение получил не только академик Лузин. Ему принадлежит, быть может, первое место среди врагов советской науки и советской страны, ? первое, но не единственное. Лузинщина ещё гнездится кое-где в советской научной общественности≫.

Президиум Российской академии наук своим Постановлением № 8 от 17 января 2012 года ^[14] отменил Постановление Академии наук СССР от 5 августа 1936 года .

Клеймо врага в советской маске сильно осложнило последние четырнадцать лет жизни Лузина. Он оказался без работы и без средств к существованию. Однако в 1939 году Виктор Кулебакин ^[15] принял Лузина на работу в Институт автоматики и телемеханики АН СССР (ныне Институт проблем управления им. В. А. Трапезникова РАН ). И здесь, когда травили другого исследователя, Георгия Щипанова , Лузин (вместе с Кулебакиным) поднял голос в его защиту. Председательствовал на Комиссии по оценке работы Щипанова академик Отто Шмидт (он же был одним из обвинителей Лузина). Комиссия признала работы Щипанова абсурдными, несмотря на зафиксированное особое мнение Кулебакина и Лузина, считавших, что необходимы дальнейшие исследования ^[16] . Позднее ≪условия компенсации Щипанова≫ были признаны выдающимся открытием ^[17] .

После ≪дела Лузина≫ советские учёные сократили публикации за границей. Зарубежные контакты были взяты под контроль. Тенденция к изоляции началась раньше, и дело Лузина только окончательно оформило эту тенденцию в официальную политику ^[5] .

Травля Лузина не была ни первым, ни изолированным случаем. В Ленинграде на месяц раньше (4 июня) началась аналогичная кампания по обвинению Пулковской обсерватории в преклонении перед Западом. А 18 июля 1936 года в ≪Ленинградской правде≫ вышла статья ≪Рыцари раболепия≫, где учёные Пулковской обсерватории обвинялись в публикации результатов в первую очередь в иностранных изданиях. Набирало обороты Пулковское дело .

По стране прошла волна региональных кампаний и дел. Например, в Томске был разгромлен набиравший международную известность журнал ≪Известия НИИ математики и механики≫, издаваемый на немецком языке эмигрантами-антифашистами Стефаном Бергманом и Фрицем Нётером (братом Эмми Нётер ) ^[18] . В Харькове было принято решение издавать известный советский журнал ≪Physikalische Zeitschrift der Sowjet Union≫ на украинском языке. Правда, это решение было сразу отменено центральной властью ^[5] .

Были созданы предметные подкомиссии по борьбе с ≪лузинщиной≫. Председателем такой подкомиссии по лузинщине в физике был назначен академик Абрам Иоффе (не проявивший в этой борьбе заметной активности), а её членом был директор Пулковской обсерватории профессор Борис Герасимович (уже обвинённый в раболепии перед Западом). Вскоре после этого Герасимович был осуждён и расстрелян по ≪ Пулковскому делу ≫.

За делом Лузина последовали гонения на генетику , арест Николая Вавилова и т. д.

• Академическое дело
• Дело славистов

• Дело академика Николая Николаевича Лузина / Отв. ред. С. С. Демидов , Б. В. Левшин . СПб.: РХГИ , 1999. 312 с.

• Изжить лузинщину в научной среде!  // УМН . ? 1937. ? № 3 . ? С. 3?4 .   (Дата обращения: 11 августа 2011)
• С. С. Демидов , В. Д. Есаков . ≪Дело академика Н. Н. Лузина≫ в коллективной памяти научного сообщества . ? СПб., 1999.
• Дело академика Лузина / Под ред. Демидова С. С., Левшина Б. В.. ? РХГИ, 1999. ? 368 с. (стенограммы выступлений)
• М. М. Лаврентьев . Отец не предвидел таких поворотов  // Книга воспоминаний ≪Городок.ru≫, Новосибирск. ? 2003.
• С.С. Кутателадзе . Трагедия отечественной математики  // Вестник Владикавказского научного центра. ? 2007. ? Т. 7 , № 1 . ? С. 65?68 . (расширенная версия)
• С.С. Кутателадзе . Корни дела Лузина  // Сиб. журн. индустр. матем. ? 2007. ? Т. 10 , № 2 . ? С. 85?92 .
• С.С. Кутателадзе . An epilog to the Luzin case  // Сибирские электронные математические известия. ? 2013. ? Т. 10 . ? С. A1-A6 .
• С.С. Кутателадзе . Срок давности и честь науки .
• А. П. Юшкевич. ≪Дело≫ академика Н. Н. Лузина . // Репрессированная наука. Л.: Наука, 1991, 377?394.