это. Но словомъ это мы именно и выражаемъ, что такое различен?е и выд?лен?е одного н?что есть обозначен?е субъективное, находящееся вн? самого н?что. Въ этомъ вн?шнемъ показыван?и заключается вся опред?ленность; самое выражен?е это не содержитъ въ себ? никакого различен?я; вс? и каждое н?что суть такъ же эти, какъ и друг?я. Есть мн?н?е, что словомъ это выражается н?что вполн? опред?ленное; но при этомъ упускается изъ виду, что языкъ, какъ произведен?е разсудка, высказываетъ лишь общее, за исключен?емъ назван?й единичныхъ предметовъ; но индивидуальное назван?е есть н?что безсмысленное именно въ томъ отношен?и, что оно не выражаетъ чего-либо общаго, и является поэтому просто положеннымъ, произвольнымъ по тому же основан?ю, по которому собственныя имена могутъ быть произвольно принимаемы, даваемы и изм?няемы.

Такимъ образомъ, инобыт?е является опред?лен?емъ чуждымъ такъ опред?ленному существован?ю, или, иначе, другое ? находящимся вн? н?котораго существован?я; существован?е опред?ляется, какъ другое, отчасти лишь чрезъ сравнен?е съ ч?мъ-либо третьимъ, отчасти лишь ради другого, находящагося вн? его, но не для себя. Вм?ст? съ т?мъ, какъ сказано, всякое существован?е, даже для представлен?я, опред?ляется, какъ другое существован?е, такъ что не остается существован?я, которое было бы только существован?емъ и не находилось бы вн? н?котораго существован?я, т.-е. нс было бы само другимъ.

Оба, поэтому, опред?ляются столько же, какъ н?что, сколько и какъ другое, и такимъ образомъ, суть одно и то же, и между ними не оказывается никакого различ?я. Но эта однозначимость опред?лен?й также есть результатъ вн?шней рефлекс?и, сравнен?я ихъ; а такъ какъ другое положено ближайшимъ образомъ, то оно хотя и для себя есть то же самое въ отношен?и къ н?что, но также для себя и вн? его.

Поэтому другое, въ-третьихъ, должно быть взято, какъ изолированное, въ отношен?и къ самому себ?, какъ отвлеченно другое, какъ то srscov Платона, который противополагаетъ его одному, какъ одинъ изъ моментовъ всей полноты сущаго, и такимъ образомъ приписываетъ другому н?которую собственную природу. Лишь такъ понимаемое другое есть другое, какъ таковое, не другое чего-либо, по другое въ себ? самомъ, т.-е. другое себя самого. По такому своему опред?лен?ю другое есть физическая природа; она есть другое духа, и это ея опред?лен?е ? простая относительность, выражающая не качество самой природы, но лишь одно вн?шнее для нея отношен?е. Но поскольку духъ есть истинно-сущее, а поэтому природа въ себ? есть лишь то, что она есть въ противоположность духу, то, поскольку она берется для себя, ея качество въ томъ и состоитъ, чтобы быть другимъ въ себ? самомъ, сущимъ вн? себя (въ опред?лен?яхъ пространства, времени, матер?и).

Другое для собя есть другое въ немъ самомъ, т?мъ самымъ другое себя самого, т.-е. другое другого, ? сл?довательно, просто неравное внутри себя, отрицающее себя, изм?няющееся. Но оно остается также тожественнымъ себ?, ибо то, во что оно изм?нилось, есть другое, которое не им?етъ никакого своего дальн?йшаго опред?лен?я; изм?няющееся же опред?ляется лишь такъ,

это. Но словом это мы именно и выражаем, что такое различение и выделение одного нечто есть обозначение субъективное, находящееся вне самого нечто. В этом внешнем показывании заключается вся определенность; самое выражение это не содержит в себе никакого различения; все и каждое нечто суть так же эти, как и другие. Есть мнение, что словом это выражается нечто вполне определенное; но при этом упускается из виду, что язык, как произведение рассудка, высказывает лишь общее, за исключением названий единичных предметов; но индивидуальное название есть нечто бессмысленное именно в том отношении, что оно не выражает чего-либо общего, и является поэтому просто положенным, произвольным по тому же основанию, по которому собственные имена могут быть произвольно принимаемы, даваемы и изменяемы.

Таким образом, инобытие является определением чуждым так определенному существованию, или, иначе, другое ? находящимся вне некоторого существования; существование определяется, как другое, отчасти лишь чрез сравнение с чем-либо третьим, отчасти лишь ради другого, находящегося вне его, но не для себя. Вместе с тем, как сказано, всякое существование, даже для представления, определяется, как другое существование, так что не остается существования, которое было бы только существованием и не находилось бы вне некоторого существования, т. е. нс было бы само другим.

Оба, поэтому, определяются столько же, как нечто, сколько и как другое, и таким образом, суть одно и то же, и между ними не оказывается никакого различия. Но эта однозначимость определений также есть результат внешней рефлексии, сравнения их; а так как другое положено ближайшим образом, то оно хотя и для себя есть то же самое в отношении к нечто, но также для себя и вне его.

Поэтому другое, в-третьих, должно быть взято, как изолированное, в отношении к самому себе, как отвлеченно другое, как то srscov Платона, который противополагает его одному, как один из моментов всей полноты сущего, и таким образом приписывает другому некоторую собственную природу. Лишь так понимаемое другое есть другое, как таковое, не другое чего-либо, по другое в себе самом, т. е. другое себя самого. По такому своему определению другое есть физическая природа; она есть другое духа, и это её определение ? простая относительность, выражающая не качество самой природы, но лишь одно внешнее для неё отношение. Но поскольку дух есть истинно-сущее, а поэтому природа в себе есть лишь то, что она есть в противоположность духу, то, поскольку она берется для себя, её качество в том и состоит, чтобы быть другим в себе самом, сущим вне себя (в определениях пространства, времени, материи).

Другое для собя есть другое в нём самом, тем самым другое себя самого, т. е. другое другого, ? следовательно, просто неравное внутри себя, отрицающее себя, изменяющееся. Но оно остается также тожественным себе, ибо то, во что оно изменилось, есть другое, которое не имеет никакого своего дальнейшего определения; изменяющееся же определяется лишь так,