Павел Петрович
? император Всероссийский, сын императора Петра III и императрицы Екатерины
II, род. 20 сент. 1764 г., вступил на престол, после смерти Екатерины II, 6
ноября 1796 г. Детство его прошло в не совсем обычных условиях, наложивших
резкую печать на его характер. Тотчас после рождения он был взят императрицей
Елизаветой от матери, с тех пор редко уже имевшей возможность и видеть его, и
передан на попечение нянек. С 1760 г. главным его воспитателем сделался Н. И.
Панин, который был назначен при нем обер-гофмейстером и сохранил это место и по
вступлении на престол Петра Федоровича. Низвержение Петра III и воцарение
Екатерины мало изменили положение Павла. Существовала в этот момент партия,
желавшая видеть на престоле П., а Екатерине предоставить лишь права регентства,
но она не располагала достаточными силами для осуществления своих проектов, и
это обстоятельство прибавило лишь к порожденному уже ранее отчужденно между
матерью и сыном новый оттенок ? соперничества, которому предстояло особенно
развиться впоследствии. Немедленно по воцарении Екатерина обратилась было к
д'Аламберу, предлагая ему место воспитателя П., но после отказа д'Аламбера
поиски нового воспитателя не были возобновлены и П. всецело остался на руках
Панина. Последним составлен был план воспитания П.; по этому плану образование
вел. князя делилось на два периода: в первом, до 14-летнего возраста,
предполагалось дать ему элементарное образование, второй следовало посвятить
" прямой государственной
науке". План этот и был выполнен, но без особого успеха. П. учился истории,
географии, русскому и немецкому языкам, математике, астрономии, физике,
искусствам; математикой с ним занимался в 1762?65 гг. С. А. Порошин, бывший
вместе с тем в это время и
непосредственным его воспитателем под руководством Панина и оставивший после
себя дневник, служащий главным и почти единственным источником для ознакомления
с отроческими годами жизни П. Законоучителем вел. князя был назначен в 1763 г.,
по выбору самой Екатерины архимандрит Платон, впоследствии моск. митрополит. Но
частью слабое здоровье и небогатые от природы способности П., частью неумение
воспитателей, не позволили вел. князю извлечь большой пользы из дававшихся ему
уроков: образование не
выработало в нем привычки к упорному труду, не дало прочных знаний и не сообщило
широких понятий. С 1768 г. к П. был приглашен для преподавания государственных
наук Гр. Н. Теплов, но занятия с ним шли совершенно неуспешно; современники
обвиняли даже его в том, что он умышленно возбуждал в П. отвращение к занятиям.
С другой стороны уже в характере ребенка-П. Порошин подмечал крайнюю нервность и
впечатлительность и непомерную вспыльчивость. Воспитание не только не подавило
этих особенностей, но еще способствовало развитию в мальчике воображения и
мечтательного самолюбия, соединенного с значительной долей подозрительности по
отношению к окружающим людям. Эти опасные задатки природы и воспитания с
течением времени развились в целый сложный характер, в деле создания которого
едва ли не главное значение принадлежало, однако, влиянию отношений П. к матери
и государству. 29 сент. 1773 г. П. вступил в брак с принцессой
гессен-дармштадтской Вильгельминой, по принятии православия нареченной Наталией
Алексеевной. Вместе с тем воспитание его было объявлено законченным и Панин
удален от него, но сам П. не получил никакого участия в государственных делах.
Первая его супруга скончалась в апреле 1776 г. от родов и 26 сентября 1776 г. он
женился вторично, на принцессе виртембергской Софии-Доротее, в православии Марии
Феодоровне. И после того, за время всей жизни Екатерины, место, занятое П. в
правительственных сферах, было местом наблюдателя, сознающего за собой право на
верховное руководство делами и лишенного возможности воспользоваться этим правом
для изменения даже самой мелкой детали в ходе дел. Такое положение особенно
благопpиятcтвoвaлo развитию в П. критического настроения, приобретавшего
особенно резкий и желчный оттенок благодаря личному элементу, широкой струёй
входившему в него, и вместе с тем могло быть тем безусловнее, чем менее лежало в
его основании знакомства с практикой и сущностью государственного управления.
Резко осуждая политику своей матери, которая представлялась ему всецело
основанной на славолюбии и притворстве, П. не довольствовался первоначально
критикой, а восходил и к некоторым идеям положительного характера, мечтая о
водворении в России, под эгидой самодержавной власти, строго законного
управления и об ограничении привилегий дворянства, но этим мечтам не суждено
было получить сколько-нибудь нормальное развитие. Постепенное обострение
отношений между Екатериной и сыном повело, наконец, к тому, что П. замкнулся со
своей супругой в Гатчинском имении, подаренном ему матерью в 1783 г., и здесь
устроил себе особый мирок, во всем отличный от петербургского. Здесь все его
заботы и интересы свелись, за неимением другого дела, к устройству так наз.
гатчинской армии ? нескольких батальонов, отданных под его непосредственную
команду, и вопросы об их обмундировании и выучке всецело поглотили его внимание.
Милитаризм составил постепенно единственное содержание его жизни, идеи внесения
законного порядка в государственную жизнь преобразовались в заботу о строгой
дисциплине, охватывающей собой и фронтовую службу, и всю общественную и частную
жизнь, и этот трудный, казалось бы, скачок был легко совершен в тесных пределах
гатчинского имения. Последние годы жизни П. в качестве наследника престола были
ознаменованы еще влиянием, какое произвела на него французская революция. От
страха перед последней не вполне была свободна даже Екатерина с ее трезвым умом,
П. же, охотно готовый связать распущенность, наблюдавшуюся им в правительстве и
обществе, с либеральными идеями, усвоенными его матерью, и противопоставить им
идею порядка, представлял собой крайне благодарную и восприимчивую почву для
внушений со стороны явившихся в Poccию французских эмигрантов. Екатерина с
опасением смотрела на образ жизни и настроение вел. князя и в последнее
десятилетие своей жизни окончательно приняла намерение устранить его от
престола, передав последний старшему своему внуку, Александру Павловичу. В 1794
г. подобный проект был даже внесен на обсуждение совета, но встреченное здесь
противодействие заставило Екатерину взять его обратно. Тем не менее
она не отказалась от своего
намерения и пыталась осуществить его другим путем, привлекая к содействию то
Лагарпа, то Марию Феодоровну, то, наконец, самого Александра Павловича. Во всех
этих лицах она не встретила, однако, сочувствия, а внезапная ее болезнь и
смерть, 6 ноября 1796 г., прекратила такие попытки и открыла П. дорогу к трону.
Воцарение П. было ознаменовано немедленной и крутой ломкой всех порядков
Екатерининского царствования, производившейся без всякого плана, скорее под
влиянием чувства, нежели в результате какой-либо системы. Одним из первых дел
нового императора было коронование останков Петра III, перенесенных затем из
Александро-Невской лавры в Зимний дворец, а отсюда, вместе с гробом Екатерины
II, в Петропавловскую крепость. 5 апреля 1797 г. совершилась коронация самого П.
и в этот же день было обнародовано несколько важных узаконений. Указ о
престолонаследии устанавливал определенный порядок в наследовании престола и
полагал конец провозглашенному Петром I произволу государя в деле назначения
себе преемника. "Учреждение об Императорской фамилии" определяло порядок
содержания лиц царствующего дома, отводя для этой цели особые, так наз. удельные
имения и организуя управление ими. Другой указ, изданный под той же датой,
касался крепостного крестьянства и, запрещая отправление барщины по воскресным
дням, вместе заключал в себе совет помещикам ограничиваться трехдневной барщиной
крестьян. Большинством этот закон понят был в смысле запрещения более высокой
барщины, чем три дня в неделю, но в этом понимании он не нашел себе
практического применения ни при самом П., ни при его преемниках. Последовавший
через некоторое время указ запретил продавать в Малороссии крестьян без земли. С
этими указами, во всяком случае говорившими о том, что правительство вновь взяло
в свои руки охрану интересов крепостного крестьянства, плохо гармонировали
другие действия П., направленные к увеличению числа крепостных. Будучи убежден,
по незнакомству своему с действительным положением вещей, будто участь
помещичьих крестьян лучше участи казенных, П. за время своего кратковременного
царствования роздал до 600000 душ казенных крестьян в частное владение. С другой
стороны, права высших сословий подверглись при П. серьезным сокращениям,
сравнительно с тем, как они были установлены в предшествовавшее царствование:
вaжнeйшие статьи жалованных грамот дворянству и городам были отменены,
уничтожены были и самоуправление этих сословий, и некоторые личные права их
членов, как напр. свобода от телесных наказаний. Не менее резким переменам
подверглись и дела текущего управления, в ряду которых, благодаря вкусам П., на
первый план выдвинулось военное дело. Внешность войск была изменена на прусский
образец, равно как и приемы их обучения и вместе с тем суровая дисциплина,
доходившая до жестокости, заменила собой ленивую распущенность Екатерининской
гвардии. Тяжесть этой перемены еще увеличивалась личным характером П., его
необузданной вспыльчивостью и наклонностью к самым крутым и произвольным мерам.
В результате дворяне толпами стали покидать службу и это не замедлило отравиться
на составе администрации; так из 132 офицеров конногвардейского полка,
состоявших на службе в момент воцарения П., к концу его царствования осталось
лишь два; зато подпоручики 1796 г. в 1799 г. были уже полковниками.
Почти тоже происходило и в других
отраслях службы: на посту генерал-прокурора напр. за 4 года правления П.
переменились 4 лица. Путем всех этих быстрых смен, путем вольного и невольного
удаления дельцов прошлого царствования возвысились и стали во главе правления
люди без способностей и знаний, но зато обладавшие угодливостью и
исполнительностью, доведенными до последней степени, и по преимуществу набранные
из так наз. гатчинских выходцев, вроде Аракчеева, Кутайсона, Обольянинова и т.
п. Конечным итогом такого хода дел было полное расстройство всего
административного механизма и нарастание все более серьезного недовольства в
обществе. Последнее и вне сферы служебных отношений подвергалось тяжелому
давлению. Убежденный в необходимости охранять рус. общество от превратных идей
революции, П. предпринял целое гонение на либеральные мысли и заморские вкусы,
носившее при всей суровости, с какой оно совершалось, довольно курьезный
характер. В 1799 г. были запрещены поездки молодых людей за границу для учения и
для избежания надобности в таких поездках основан Дерптский унив. В 1800 г. был
запрещен ввоз всяких книг и даже нот из-за границы; еще ранее, в 1797 г. были
закрыты частные типографии и установлена строгая цензура для русских книг.
Одновременно с этим налагался запрет на французские моды и русскую упряжь,
полицейскими приказами определялся час, когда жители столицы должны были тушить
огни в домах, из русского языка изгонялись слова "гражданин" и "отечество" и т.
п. Правительственная система, поскольку можно применять это слово к порывистым и
противоречивым действиям П., свелась таким образом к установлению казарменной
дисциплины в жизни общества, и последнее отвечало глухим ропотом, тем более
опасным, чем старательнее он заглушался.
Отсутствие ясной системы и резкие колебания отличали собой и внешнюю политику
П. Он начал свое царствование заявлением, что Россия нуждается в мире,
прекращением начатой Екатериной войны с Персией и выходом из образовавшейся
против Франции коалиции. Но разгром изолированной Австрии Наполеоном и
кампоформийский мир изменили настроение П. и возникла новая коалиция из Англии,
Австрии и России, к которым, по договору с Россией, заключенному 23 дек. 1798
г., присоединилась и Турция. С Пруссией, отказавшейся пристать к коалиции, в
следующем году были прерваны
дипломатические сношения. На долю России выпала теперь блестящая, но и
бесплодная роль. Тогда как П. увлекался ролью защитника ниспровергаемых тронов,
Австрия желала лишь упрочить свое владычество в Италии, и при такой разнице
целей и взаимном недоверии союзников самые блестящие победы русских войск под
командой Суворова над французами в Италии не могли доставить прочного торжества
делу коалиции. Захват англичанами Мальты, которую П. взял под свое
покровительство, приняв в 1798 г. титул великого магистра ордена св. Иоанна
Иерусалимского, поссорил его и с Англией. Русские войска были отозваны и в 1800
г. коалиция окончательно распалась. Не довольствуясь этим, П., под влиянием
частью советов Растопчина, частью непосредственного обаяния Наполеона, сумевшего
увлечь его своими планами и затронуть рыцарские струны его характера, начал
сближаться с Францией и задумал совместную с ней борьбу против Англии. В
сентябре 1800 г. на английские суда, находившиеся в русских портах, было
наложено эмбарго. В
следующем году П. решил перейти к наступательным действиям и 12 янв. 1801 г.
отправил атаману Донского войска, ген. Орлову, приказ выступить со всем войском
в поход на Индию. Через месяц с небольшим казаки начали поход в числе 22507 чел.
с 12 единорогами и 12 пушками, без обоза, припасов и планов; все войско делилось
на 4 эшелона; одним из них командовал ген.-майор Платов, специально для этого
выпущенный из Петропавловской крепости. Поход этот, сопровождавшийся страшными
лишениями, не был, впрочем, доведен до конца вследствие смерти П. В последнее
время жизни П. недоверчивость и подозрительность его достигли особенно сильной
степени, обращаясь даже на членов его собственной семьи. В феврале 1801 г. он
выписал из Германии племянника Марии Феодоровны, 13-летнего принца
вюртембергского Евгения, и по приезде его обнаружил к нему необыкновенное
расположение, высказывал намерение усыновить его и даже намекал на возможность
для него занять русский престол, с устранением от последнего Александра
Павловича. Но в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. П. скоропостижно скончался, в
выстроенном им Михайловском дворце (нынешнее Инженерное училище).
Литература.
Д. Кобеко, "Цесаревич Павел Петрович" (2 изд., 1887); Е.
Шумигорский, "Императрица Мария Феодоровна" (СПб., 1892); В. Бильбасов, "История
Екатерины II" (СПб., 1890); Bernhardi, "Geschichte Russlands" (т. II); H.
Шильдер, "Император Александр I" (т. I, СПб., 1897; также в "Русском биографич.
Словаре"), А. Пыпин, "Общественное движение в России при Александре I" (2 изд.,
СПб., 1885); В. Семевский,
"Пожалование населенных имений при императоре Павле" ("Русская Мысль", 1882, №
12) и "Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX в." (СПб.,
1888, т. I).
|